Путь к Золотой Гривне - вариант №1 (начало)

Золотая гривня - версия 1.0⁰ (начало)

То, что сказал Мизес в 1953 году, верно и сегодня: “Настоящие деньги и сегодня означают то, что они означали в девятнадцатом веке: золотой стандарт. Основное преимущество золотого стандарта состоит в том, что он делает определение покупательной способности денежной единицы независимым от действий государственных структур. Он вырывает из рук “экономических царей” их наиболее страшный инструмент. Он лишает их возможности создавать инфляцию”. Идеалом настоящих денег является, таким образом, полноценный золотой стандарт, который полностью отделен (независим) от государства. К сожалению, в отличие от двух других обязательных условий для экономических расчетов—частной собственности и свободных рынков—которые могут и должны быть введены (реализованы) быстро—если возможно, то в один день—введение режима настоящих денег потребует некоторого более длительного переходного периода.²³ Но это не означает, что быстрые и четкие шаги не могут быть немедленно предприняты на пути к этому идеалу.

Фактически, Мизес²⁴ предложил переходную программу для денежной реконструкции послевоенной Европы в начале 1950-х годов, которая легко может быть адаптирована для современной пост-коммунистической Европы. На самом деле, Валютное Агентство, которое предлагалось рядом сторонников стабильных денег в последние годы, представляет собой ничего более, как ошибочный вариант из программы Мизеса.²⁵ Реформа Мизеса преследовала две цели: лишить национальное правительство возможности финансировать бюджетный дефицит за счет монетизации долга и предотвратить систематическое искажение структуры кредитных ставок и системы межвременных цен, которое неизбежно проистекают из неоправданной кредитной экспансии. Как объяснял Мизес,²⁶ "Главное, чтобы государственные структуры больше не имели возможности увеличивать количество денежной массы в обращении и количество выпущенных чеков, если они не покрыты полностью, т.е. на 100%, депозитами, вложенными населением. Не должно остаться никакой щели, никакого черного хода для проскальзывания инфляции в экономику".

Первым шагом в этой реформе является запрет существующему центральному банку или самим государственным структурам предпринимать любые действия, которые расширяли бы количество денежной массы. Это включает в себя операции на открытом рынке и займы центрального банка, а также печатание денег министерством финансов в "чрезвычайных" ситуациях. Второй шаг: коммерческим банкам и другим финансовым учреждениям должно быть также запрещено ссуживать какую-то ни было часть вновь открываемых депозитов; другими словами, все депозиты—включая нечековые срочные депозиты, выдаваемые по требованию—открытые после начала денежной реформы, должны подчиняться правилу 100‑процентного резервирования. Для соблюдения этого правила закон должен обязать банки разделиться на “депозитные” и “сберегательные” отделения. При этом “депозитным” отделениям должно быть строжайше запрещено расширять их безналичные активы свыше общей суммы своих необеспеченных пассивов по состоянию на дату начала проведения реформы. Т.е., депозитные отделения не смогут выдавать новые кредиты, используя средства на счетах вкладчиков. В результате все новые выпуски фидуциарных средств будут пресечены. Сберегательное отделение будет вольно предлагать bona fide (четко определенные) срочные депозиты, например, депозитные сертификаты с контрактной (договорной) датой выплаты, и эти денежные обязательства не будут иметь требований по резервированию. Сберегательные отделения банков и другие учреждения будут также вольны предлагать акции денежных и других типов инвестиционных фондов полностью свободных от юридических требований по резервированию, поскольку такие фонды являются прямым инструментарием сбережений и инвестиций. Эти два взаимосвязанных шага (1-й и 2-й) приведут к замораживанию денежной массы национальной валюты.

Третий шаг, который должен быть предпринят одновременно с первыми двумя, это либерализация рынка иностранных валют так, чтобы национальная валюта стала полностью и эффективно конвертироваться в исторически более “твердые”, т.е. менее подверженные инфляции, (бумажные) валюты, такие, как доллар США, евро или швейцарский франк. По мере того, как дилеры и спекулянты на международном валютном рынке будут убеждаться в твердости этих реформ, обесценивание национальной валюты—предположим, что это украинская гривня—в конце концов прекратится; потом начнется ее удорожание, поскольку покупательная способность гривни, чья денежная масса теперь строго заморожена, начнет расти относительно иностранных валют, даже самая твердая из которых будет вероятнее всего обесцениваться из-за возрастания ее количества вследствие действий соответствующего центрального банка. По мере того, как повсеместное удорожание гривни станет явным, обменный курс между гривной и выбранной твердой валютой, например швейцарским франком, постепенно стабилизируется. В этот момент рыночный обменный курс должен быть закреплен законом, как официальный. Этот обменный курс будет поддерживаться полной и безусловной конвертабельностью между этими двумя валютами.

Я остановился в выборе опорной твердой валюты на швейцарском франке, как на наименее обесцененной валюте за последние 120 лет из всех имеющихся в настоящее время. Кроме того, объем ВВП Украины тоже позволяет сделать такой выбор.

Для обеспечения конвертабельности между гривней и швейцарским франком необходим четвертый шаг: создание Конвертационного Агентства, которому будет вменена единственная функция покупки и продажи гривни в обмен на швейцарский франк по официальному обменному курсу. Для того чтобы достичь этой цели, т.е. чтобы рыночный обменный курс соотвествовал официальному, это агентство должно быть уполномочено законом создавать гривню, на 100 процентов обеспеченную швейцарским франком. Этому агентству понадобится первоначальный объем резервов в швейцарских франках, которым оно сможет выкупать все количество гривни, предъявленное ему, по официальному обменному курсу. Эти первоначальные резервы в швейцарских франках должны быть ссужены ему центральным банком или казначейством на бесконечный срок и беспроцентно. Скорее всего, этот первоначальный объем швейцарских франков надо будет купить на доллары, имеющиеся в резерве Национального Банка Украины. Следует особо отметить, что Конвертационное Агентство не будет иметь никаких отношений с центральным банком (НБУ) или казначейством после получения этих первоначальных резервов в швейцарских франках. Более того, будет и далее в силе строгий законодательный запрет для центрального банка создавать гривню посредством ссуд или покупки активов до тех пор, пока не завершится переход к классическому золотому стандарту и центральный банк будет ликвидирован.²⁷ Правительству тоже никогда не будет разрешено выпускать гривню, за исключением выпуска разменной монеты. Однако, для предупреждения любой попытки правительства финансировать свой дефицит за счет наводнения рынка разменной монетой, выпуск разменных монет должен будет подчиняться двум законодательным ограничениям: во-первых, эти монеты должны иметь полную платежную силу только по отношению к самому правительству (в расчетах только с самим правительством); во-вторых, правительство будет обязано выкупать все предъявленные монеты гривневыми банкнотами или депозитами без задержки (немедленно) и без потери стоимости для их предъявителя. И, наконец, Конвертационное Агентство не будет иметь никаких привилегий в проведении своих сделок в иностранной валюте; оно будет работать на рынке обмена валют, как и любой другой агент, покупая и продавая на свободном рынке.

Пред.

См. окончание

⁰ From: Joseph T. Salerno, “Money, Sound and Unsound”,
2010 by the Ludwig von Mises Institute: pp. 484–496.

²³ Ludwig von Mises, The Theory of Money and Credit (Indianapolis, Ind.: Liberty Classics, [1952] 1981), p. 480. On this point, see Murray N. Rothbard, “How and How Not to Desocialize,” in The Review of Austrian Economics 6, no. 1 (1992): pp. 70–71. Otherwise, Rothbard supports the “One-Day Plan” for desocialization put forward by Yuri N. Maltsev, “The Maltsev One-Day Plan,” in The Free Market 8 (November 1990): p. 7.

²⁴ Mises, Theory of Money and Credit, pp. 485–90.

²⁵ An especially good discussion of the nature and functioning of currency boards, which includes references to the recent literature, is Owen F. Humpage and Jean M. McIntire, “An Introduction to Currency Boards,” Federal Reserve Bank of Cleveland Economic Review 31 (2nd Quarter 1995): pp. 2–11. Currency boards have been suggested for countries such as Lithuania (Kurt Schuler, George Selgin and Joseph Sinkey, Jr., “Replacing the Ruble in Lithuania: Real Change versus Pseudoreform,” in Policy Analysis 163 [October 28, 1991], Washington D.C.: The Cato Institute), Russia (Steve H. Hanke and Kurt Schuler, “Currency Boards and Currency Convertibility,” in The Cato Journal 12 [Winter 1993]: pp. 687–705 and Steve H. Hanke, Lars Jonung and Kurt Schuler, Russian Currency and Finance: A Currency Board Approach to Reform [New York: Routledge, 1993], and Mexico (Owen F. Humpage, “A Mexican Currency Board?” Federal Reserve Bank of Cleveland Economic Commentary [March 15, 1995]).

²⁶ Mises, Theory of Money and Credit, p. 481.

²⁷ The central bank may be permitted to remain in existence during the course of the transition period, continuing to collect and dispose of the interest on its assets and to provide check-clearing services to the commercial banks (if it had performed this function in the past). Under no circumstances, however, should the central bank be permitted to retain its function of regulating the banking system and, in particular, of monitoring and enforcing the system’s adherence to the new 100 percent-reserve rule for demand deposits. The very rationale of central banking is to foster and support fractional-reserve banks in their natural desire to expand credit, and this has been its historical function as well. Thus, it would be the height of folly to permit officials whose very jobs consisted in undermining sound money to exercise any influence over the emerging sound money regime.

Настоящие Деньги и... современная Украина(2)

Продолжение 2.

Нам не надо ожидать краха бума и отмены денежного обмена для того, чтобы увидеть начало хаоса расчетов. Как указал Мюррей Н.Ротбард¹⁰ "...каждая государственная фирма создает свой собственный остров хаоса в экономике; не нужно ожидать прихода полного социализма, чтобы хаос начал свою работу... (Любое) правительственное управление инжектирует точку хаоса в экономику; а, поскольку все рынки взаимосвязаны в экономике, каждая правительственная активность разрушает и искажает ценообразование, распределение факторов, соотношение потребление/инвестиции, и т.д." Но если это является истиной для экономики в целом, это еще вернее для денежной сферы. Функция денег, как общего средства обмена и инструмента экономических расчетов гарантирует, что даже в начале инфляционного денежного режима, его разрушающие эфекты на ценообразование, расчеты, и распределение ресурсов передаются быстро и непосредственно на все рынки.

Случаем, относящимся к рассматриваемому вопросу, является ситуация, при которой денежная масса в обращении определяется эмиссией необеспеченных банкнот и депозитов (известных как "фидуциарные средства") банковской системой с частичным резервированием.

Сегодня это обычно происходит, когда центральный банк создает дополнительные резервы для своей национальной банковской системы для того, чтобы понизить кредитную ставку внутри страны. Когда коммерческие банки получают эти новые резервы, они ссуживают их, создавая новые депозитные счета в процессе временного возрастания предложений по кредитованию и понижению структуры кредитных ставок. К несчастью, это снижение кредитных ставок не отражает изменений лежащего в основе межвременного потребления, или "временнЫх" предпочтений участников рынка. Более того, эти подвижки кредитных ставок сами двинутся в противоположном направлении как только прекратится накачивание банковских кредитов. Тем не менее, предприниматели, ошибочно восприняв первоначальное падение кредитных ставок, как долговременную тенденцию, склонны получать дополнительные кредиты и инвестировать их в свой акционерный капитал или в развитие своих основных производственных фондов. Они действуют так, потому что их расчеты, используя низкую кредитную ставку, показывают, что настоящая сниженная стоимость будущего продукта, отнесенного к определенным производственным средствам, сейчас превышает его текущую покупательную цену, несмотря на тот факт, что общие предпочтения потребителей на потребление в более отдаленном будущем в действительности не интенсифицируются. Возрастание спроса на товары долгосрочного использования, который возникает, приведет к расширяющемуся возрастанию в цене этих товаров относительно цен потребительских товаров. Это смещение относительных цен (которое кажется постоянным и даже усиливающимся) будет в дальнейшем искажать расчет прибыли и ошибочно стимулировать предпринимателей-бизнесменов увеличивать перераспределение денежных инвестиций и производственных затрат в сферу промышленности производства товаров долгосрочного использования, для того чтобы расширить это производство.

Кажущееся процветание в реальной экономике будет отражаться в финансовом секторе, при этом искусственно заниженные кредитные ставки в соединении с высокими заработками фирм, производящих товары долгосрочного использования, вызывают бум на рынках акций, ценных бумаг и на рынке недвижимости. Хаос расчетов, вызванный ничем неоправданным расширением банковских кредитов, проявится только тогда, когда страх перед инфляцией цен вынудит центральный банк ограничить или запретить поток новых денег через кредитные рынки. В этой точке процесс нарушения ценообразования прекращается и денежные расчеты опять начинают точно и чувствительно отражать наиболее высокоценное использование ограниченных ресурсов. Обычно следует резкое повышение кредитных ставок и финансовый коллапс, сопровождаемый рано или поздно депрессией реальной экономической активности и высоким уровнем безработицы, банкротствами бизнесов, в основном в промышленностях производства товаров долгосрочного использования. Так называемая "депрессия" или "рецессия" являются периодом, во время которого ощибки неверного инвестирования, сделанного во время хаоса расчетов, спровоцированного расширением банковского кредитования, проявляются и корректируются, и экономика болезненно перестраивает относительное производство товаров долгосрочного потребления и потребительских товаров в соотвествии с реальными преференциями потребления/накопления, сложившимися в (экономическом) обществе.

Так что настоящие деньги - это просто такие деньги, которые не ведут к системной фальсификации и нулификации расчетов. По словам Мизеса "ради экономических расчетов все, что нужно - это избегать больших и резких колебаний в общем количестве денег в экономике." Поэтому, программа настоящих денег - это не недостижимый идеал, а программа, которая может быть реализована за счет полного отделения процесса регулирования количества денег в экономике от государственных органов. Это включает в себя отмену центрального банка и фиктивных денег и восстановление товарных (золотых) денег, выбранных исключительно рынком и подчинящихся только рынку. Исторически классические золотые монеты и обеспечивают настоящие деньги: естественная и неизменная редкость золота полностью предотвращает гиперинфляцию, ограничивая при этом уровень, до которого банки с частичным резервированием могут расширять употребление бумажных денег. Как объяснял Мизес:¹¹

Золото, а до середины девятнадцатого века и серебро, очень хорошо служили всем целям экономических рачетов. Изменения в соотношении спроса и предложения на драгоценные металлы и результирующие колебания в покупательной способности происходили настолько медленно, что экономические расчеты предпринимателей могли ими безбоязненно пренебречь.

Но классический золотой стандарт, особенно в тех странах, где центральный банк возглавляет коммерческую банковскую систему как признанный "последний кредитор в критической ситуации", все еще допускает некоторое пространство для кредитной экспансии и системного хаоса расчетов, проявляющегося в бизнесовых циклах. Мизес сам признавал, что "Главной целью денежной политики должно быть лишение государственных структур запускать инфляцию и создавать условия, которые стимулировали бы неоправданную кредитную экспансию банков." Так что совершенная денежная политика настоящих денег потребует не только отмены фальшивых (бумажных) денег и ликвидации центрального банка, но также и строгого запрета банковской системы с частичным резервированием. Другими словами, настоящие деньги требуют, чтобы все долговые обязательства, принятые на себя банками в виде банкнот или депозитов, резервировались бы на 100% настоящими (золотыми) деньгами. Если точнее, то настоящие деньги требуют, чтобы, как в юридическом, так и в экономическом смысле, банковские банкноты и депозиты функционировали, как настоящее право собственности, выступая в точно таком же отношении к золотым депозитам в банках, как складская расписка-декларация-коносамент, выписанная на зерно, относится к сданному на хранение на элеватор зерну. Это означает, что создание и обмен правами несуществующей собственности, которое является сутью банковской системы с частичным резервированием¹² и считается мошенничеством в случае применения в других сферах бизнеса, должно быть тщательно запрещено. Только при таких условиях банковская система перестанет (работать, как) быть источник(ом) хаоса расчетов.

Пред. продолжение 1.

См. след.

¹⁰ Rothbard, Man, Economy, and State, p. 826

¹¹ Mises, Human Action, p. 224.

¹² For the elaboration of this view of fractional reserve banking, see Hans-Hermann Hoppe, with Jörg Guido Hülsmann and Walter Block, “Against Fiduciary Media,” in The Review of Austrian Economics 11, no. 1 (1998): pp. 15–20. For a juridical characterization of the demand deposit contract which is founded on a similar conception of fractional-reserve banking, see Jesús Huerta de Soto, “Critical Note on Fractional/Reserve Free Banking,” unpublished manuscript, pp. 29–39.